14.1. Общие представления о предмете

Как написано в одном авторитетном справочном издании, «экономическая теория благосостояния (WE) — общий термин для обозначения нормативных аспектов экономической теории. Базисные предпосылки, лежащие в основе WE, представляют собой суждения ценности, которые экономист свободен либо принять, либо отвергнуть. При этом в отличие от позитивной экономической теории, где в принципе возможна эмпирическая проверка базисных предпосылок, здесь это сделать невозможно. WE занимается политическими рекомендациями и изучает пути перехода от одного общественного состояния А к другому — В, более предпочтительному. Доминирующей школой является школа Парето, которую иногда называют Новой экономической теорией благосостояния. Наиболее существенное отличие этой школы от другой, связанной с именем Пигу, состоит в том, что она отрицает принцип кардиналистской полезности и идею межперсональной соизмеримости полезностей. Поскольку исключается возможность сопоставления полезности или благосостояния различных индивидов, признается, что различные пары общественных состояний не могут быть упорядочены. Для того чтобы более широко использовать принцип Парето, был выдвинут компенсационный принцип. А чтобы определить оптимум оптимумов, было предложено использовать функцию общественного благосостояния Бергсона, что, однако, предполагает кардиналистскую полезность и межперсональную сопоставимость»¹.

Это определение дает общее, хотя и не очень четкое, представление о теории благосостояния и ее предмете. Однако следует уточнить ряд моментов.

Теория благосостояния является попыткой обсуждения нормативных проблем в рамках социально-философской позиции, на которой основывается современная западная экономическая теория, в соответствии с принятыми ею методологическими принципами и с помощью разработанного аналитического инструментария.

Обращение к проблеме сравнения различных общественных состояний и к вопросу о конфликтности интересов в рамках экономической теории, видящей свою задачу в анализе способов распределения ограниченных ресурсов, означает признание социального характера хозяйственной деятельности и в связи с этим проблем, которые не могут быть непосредственно сведены к проблеме эффективной аллокации ресурсов.

Современная экономическая теория базируется на принципе приоритета человеческой личности. Отсюда следует, что если и можно говорить об общественном благе, то только как о производном от индивидуального блага. Вместе с тем в общественном сознании укоренилось представление об общественном благе как качественно отличном от блага индивидуального. Вся история теории благосостояния — это, по существу, история попыток согласовать этический принцип последовательного индивидуализма с представлениями об общественном благе как несводимом прямо к индивидуальным благам.

В самом общем смысле речь идет о поиске способов соотнесения блага индивидуального и блага общественного. Но даже при таком общем представлении о предмете возникает целый ряд вопросов, начиная с вопроса о сущности основных понятий.

Опираясь на принцип индивидуализма, легко объявить, что индивидуальное благо — это все то, что индивид таковым считает вне зависимости от мотивов. Тогда общественное благо — это совокупность благ индивидуальных. Однако возникает проблема, как строится эта совокупность, т.е. каковы правила «сложения» индивидуальных благ.

Существуют и другие препятствия на пути простого соотнесения двух типов благ. Так, определяя благо, мы оставляем вне поля зрения вопрос о способе его достижения, тем самым полагая, что оба явления независимы. Хотя подобное предположение на первый взгляд кажется вполне естественным, в действительности это не так. Разделение вопроса о сущности блага и о путях его достижения закономерно для утилитаризма², утверждавшего, как принято говорить у философов, первичность понятия блага по отношению к понятию правильности, т.е. того, что надо делать, чтобы добиться блага. Вместе с тем возможны другие философские системы, в которых понятие блага неотделимо от представления о том, как оно достигается³. И следует заметить, что социально-экономическая практика часто свидетельствует в пользу такого подхода.

Поскольку экономическая теория вообще и теория благосостояния в частности находилась под сильным влиянием утилитаризма, данная проблема в ней практически не ставилась. Более того, именно утилитаризм подготовил почву для формулировки общественной функции благосостояния, предполагавшей в конечном счете подчинение индивидуальных целевых функций некоторой внешней цели.

Если вести отсчет современной экономической теории благосостояния от работ Парето, то можно сказать, что за 100 лет эта теория получила в основном негативные результаты. Для большого числа конкретных задач было показано, что не существуют общие правила, позволяющие свести индивидуальные представления о благе к некоему общему благу. Вместе с тем не только потому, что отрицательный результат — тоже результат, но и потому, что «неудачи» на высоком уровне абстракции компенсировались плодотворным рассмотрением частных вопросов, из неудач в деле решения проблемы благосостояния возникли новые направления экономического анализа.

Как и в ряде других случаев, истоки многих проблем теории благосостояния можно обнаружить у А. Смита. В «Богатстве народов» Смит сформулировал три принципа, имеющие самое непосредственное отношение к данной проблеме: основной мотив человека в области хозяйствования — корыстный интерес; «невидимая рука» рынка трансформирует частный интерес в общее благо, которое трактуется прежде всего как богатство народа; наилучшей политикой с точки зрения обеспечения роста богатства народа является та, которая меньше всего воздействует на свободную игру рыночных сил.

Нетрудно заметить, что здесь содержится ответ на поставленный выше вопрос об общем благе. Для Смита — это национальное богатство или доход; индивидуальное благо — это индивидуальный доход. У Смита между ними нет и не может быть противоречия, и, что очень важно, свободный рынок наилучшим образом обеспечивает согласование интересов и достижение как индивидуального, так и общественного блага.

Отсюда вытекает и третий тезис Смита — политический императив, непосредственно направленный против меркантилизма и ставший лозунгом защитников laissez-faire и остающийся таковым. Основная идея состоит в том, что наилучшим образом обеспечение общества товарами достигается рыночным механизмом при минимальном участии государства. Поэтому, если к чему-то и надо стремиться, так это к тому, чтобы приблизить реальность к свободному рынку.

Для Смита экономическая свобода была не только условием процветания, но, в силу специфики его мировоззрения, и необходимым атрибутом справедливого общественного порядка. Поэтому для Смит не существовало волнующей сегодня политиков и экономистов дилеммы: эффективность или справедливость.

Смитианский принцип экономической свободы сегодня проявляется в предложениях по денационализации промышленности, сокращению налогов, уменьшению государственного бюджета и т.д. Но у Смита были противники, и их последователи говорят о том, что без вмешательства государства рынки монополизируются и тем самым «невидимая рука» сама себя подавляет, а даже если конкуренция и сохраняется, существование внешних эффектов и общественных благ несовершенство информации и т.д. приводят к тому, что результат свободных рыночных сил не устраивает общество настолько, что оно начинает искать помощь у внешней по отношению к рынку силы. На это последовательные смитианцы отвечают, что «система свободного предпринимательства имеет свои негативные стороны, но это плата за прогресс и общее благо». Иными словами, вмешательство государства с целью исправить отрицательные последствия рынка может привести к еще большим неприятностям и потерям.

Более того, многие защитники рынка считают, что сама проблема подобного рода не является предметом экономической теории. Теория благосостояния в каком-то смысле призвана снять последнее возражение и показать, какие проблемы, связанные с оценками последствий рынка, и каким образом экономическая теория может анализировать.

Итак, теория благосостояния в основном сосредоточена вокруг следующего круга проблем:

• содержание понятия общественного (общего) блага, или пользы (полезности), и механизм, позволяющий выявить это благо: рыночное голосование или политический диктат;
• соотношение общего блага и результатов деятельности индивидов, преследующих свои собственные цели и влияние на этот процесс институциональной структуры экономической системы. Иными словами, обсуждается вопрос о том, какое устройство системы обеспечивает лучшее соотнесение частных интересов и общественного блага: свободный рынок, рынок с элементами регулирования, централизованный механизм принятия решений и управления.

14.2. Современные подходы к определению общественного блага. Оптимум по Парето

В современной теории благосостояния можно выделить два принципиальных подхода к решению вопроса о сущности общественного блага. Согласно первому, общественное благо характеризуется неким показателем, или целевой функцией, которая подлежит оптимизации, согласно второму, это — состояние, в некотором смысле наилучшее, с точки зрения индивидов.

Первый подход в наибольшей степени близок этике утилитаризма, представители которого — И. Бентам, Г. Сиджуик и др. — пытались сформулировать функцию общественного блага. Бентам, например, основополагающим принципом этики провозгласил принцип пользы, причем последнюю он трактовал в свете стремления человека к увеличению наслаждения и уменьшению страдания. Отсюда общая польза понималась как «наибольшее счастье для наибольшего числа людей», т.е. как наиболее благоприятный баланс наслаждения страдания для наибольшего числа людей⁴. Здесь важно подчеркнуть агрегатный характер критерия, предполагающего возможность сопоставления индивидуальных полезностей при переходе к общественной полезности. Бентам, как известно, предлагал суммировать страдание и счастье. Подобная арифметика счастья имела непосредственное отношение к экономике, поскольку Бентам связывал удовольствие с потреблением товаров и услуг, и потому экономическая интерпретация его социального оптимума означала максимум производства товаров.

Именно этот подход открывает дорогу идее социально-экономического управления, предполагающего знание общественной целевой функции и способов ее оптимизации. Однако он ничего не говорит о том, каким образом выявить эту общую целевую функцию. Одним из очевидных способов является голосование и решение большинством голосов, однако, как было установлено еще в XVIII в., этот самый демократический способ не гарантирует в общем случае выявления общественных предпочтений⁵. В русле данного подхода рассуждал А. Пигу.

Второй подход связан с именем В. Парето и прежде всего с его работой «Курс политической экономии» (1896—1897). Рассуждая в русле теории общего равновесия, Парето пытался дать содержательную трактовку утверждению, что совершенная конкуренция обеспечивает достижение максимума благосостояния. При этом он подчеркивал этическую нейтральность своего подхода, ограничивался анализом проблемы эффективности; отказался от рассмотрения природы полезности и признал невозможность измерения полезности и межличностного сопоставления полезностей; единственно возможным способом выявления индивидуальных полезностей считал шкалу предпочтений; исходил из предпосылки, что никто, кроме самого человека, не способен судить, что для него благо; вопрос же о природе предпочтений людей выводил за рамки экономической теории⁶.

Благодаря Парето в экономическую теорию прочно вошли такие инструменты анализа, как кривые безразличия, «карта безразличия», «коробка Эджуорта» и т.д.

Следствием подобных представлений было утверждение о том, что чистая экономическая теория не может дать критерия выбора между социальным порядком, базирующимся на частной собственности, и социализмом. Решение этого вопроса предполагает обращение к обстоятельствам иного характера, которыми сам Парето активно интересовался, но уже не как экономист, а как социолог и философ.

Основным вкладом Парето в экономическую теорию является предложенный им критерий благосостояния, согласно которому увеличение благосостояния означает такую ситуацию, когда некоторые люди выигрывают, но никто не проигрывает. Иными словами, состояние называется оптимальным по Парето, если выполняется следующее условие: ничье благосостояние не может быть улучшено без ухудшения благосостояния кого-либо другого.

Отметим несколько моментов. Во-первых, оптимальное по Парето состояние — наилучшее сточки зрения использования ресурсов при заданном исходном распределении богатства, или покупательной способности экономических агентов. Во-вторых, при изменении начального распределения благ можно прийти к другим оптимальны состояниям, сравнение которых выходит за пределы «компетентности» данного критерия. Последнее очень существенно, так как в жизни изменение состояний обычно сопряжено с перераспределением богатства и дохода, т.е. потерями одних и приобретениями других⁷.

Какие же практические последствия могла иметь концепция оптимальности, предложенная Парето? Общий смысл его рекомендаций проистекает из представления о том, что оптимальное состояние тесно связано с конкурентным равновесием (хотя сам Парето не дал формального доказательства их тождества), и сводится к следующему: если экономика близка к совершенной конкуренции, вмешательство государства излишне, если нет, то желательно устранить препятствия для свободной конкуренции или осуществлять такие меры перераспределительного характера (налоги, прямое воздействие на цены и т.д.), которые бы компенсировали действие факторов, мешающих свободной конкуренции. Таким образом, намечались пути достижения Парето-оптимального состояния. Но как быть с различными Парето-оптимальными состояниями, сравнение которых часто необходимо с практической точки зрения? Решить эту проблему была призвана общественная функция благосостояния. Можно сказать, что ее современное обсуждение начал А.Пигу (1877—1959), хотя он и не сформулировал проблему в принятых сегодня математических терминах.

14.3. Вклад Пигу в развитие теории благосостояния: понятия национального дивиденда и несовершенства рынка; принципы вмешательства государства

Все научное наследие А. Пигу в той или иной степени связано с проблемой благосостояния. Но непосредственно ей посвящены две работы. В книге «Богатство и благосостояние» (1912) Пигу изложил свое понимание благосостояния, препятствий на пути достижения его максимума и поставил вопрос о вмешательстве правительства с целью устранения этих препятствий. В переработанном и расширенном виде эта работа под новым названием «Экономическая теория благосостояния» (1920) стала главной книгой Пигу и определила его место в истории экономической науки. Она не только выдержала несколько изданий, но и породила целое направление исследований. В 1985 г. был издан ее русский перевод⁸.

Однако и в других работах Пигу так или иначе касался проблем благосостояния, а в более общей трактовке — вопросов, связанных с улучшением условий жизни людей, решение которых он в конечном счете считал задачей экономической науки⁹. Он писал, что началом экономической науки «является не страсть к знанию, а общественный энтузиазм, который восстает против убожества грязных улиц и безрадостности загубленных жизней»¹⁰. Именно эта ориентация Пигу приближает его исследование к области моральных дисциплин и позволяет говорить о возрождении в новых условиях и на базе нового аналитического аппарата великой традиции А. Смита.

Пигу рассматривал экономическую науку как позитивную (т.е. изучающую, что есть и что может быть) и в то же время практически ориентированную. Подобный «методологический дуализм» находит разрешение в его представлении о реалистической экономической науке, не только сфера интересов которой, но в некотором смысле и используемые подходы определены практическими задачами. Подобному представлению о науке адекватна и проблема, которую поставил Пигу, а именно — исследование благосостояния, причем в той ее части, которая непосредственно относилась к экономической науке. Поэтому будучи озабочен социальными проблемами и проблемой справедливого распределения и, более того, являясь убежденным сторонником большего равенства в распределении доходов, Пигу, тем не менее, сосредоточился прежде всего на вопросах эффективности, сформулировал основной критерий благосостояния в терминах оптимальной аллокации ресурсов и основное внимание уделил анализу причин, препятствующих достижению оптимума благосостояния и способов их устранения.

Основным показателем экономического благосостояния, т.е. части общего благосостояния, которая может быть измерена в денежной форме, у Пигу является национальный дивиденд, или национальный доход¹¹. Пигу сформулировал следующие условия максимума национального дивиденда: равенство предельных чистых продуктов, получаемых при различном использовании ресурсов. Это условие достигается при беспрепятственной реализации корыстного интереса и свободном перемещении благ.

Из этого условия естественно следует вывод в пользу политики laissez-faire. Однако Пигу признавал существование целого ряда обстоятельств, мешающих автоматическому достижению оптимума: препятствия на пути свободного перемещения ресурсов, трансакционные издержки, несовершенство информации, невозможность разграничить локальный и глобальный оптимумы, взаимозаменяемость продуктов, неделимость факторов производства, отсутствие суверенитета потребителей, а также ситуации, получившие впоследствии название «second-best»¹². Все это заставило Пигу поставить вопрос о мерах, необходимых в качестве дополнения политики laissez-faire.

Очевидным из главных препятствий на пути перемещения ресурсов является монополия, исследованию которой в этом контексте Пигу посвятил много страниц «Богатства и благосостояния» и «Экономической теории благосостояния». В этих работах впервые появились, ставшие потом центральными у Чемберлина и Робинсон, понятия «монополистическая конкуренция» и «несовершенная конкуренция».

Особое значение с точки зрения последующего развития теории благосостояния имело разграничение общественных и частных иззержек и выгод, т.е. в современной интерпретации, идея так называемых внешних эффектов, которая у Пигу возникла в связи с проблемой увеличения национального дивиденда¹³. Предложение Пигу состояло в том, чтобы «интернализовать», т.е. сделать из неявных явными, различия между общественными и частными выгодами и издержками. Это, по его мнению, может сделать лишь государство, например, с помощью налоговой политики.

Благодаря Пигу среди экономистов прочно утвердилось мнение, что наличие внешних эффектов делает легитимным вмешательство государства. Эта убежденность была поколеблена лишь в 1960 г., когда Коуз в своей знаменитой работе¹⁴ показал, что существование внешних эффектов связано с институциональными особенностями, а именно с системой прав собственности, изменение которой в направлении их более четкой спецификации позволяет интернализировать внешние эффекты и сделать излишним вмешательство государства.

14.4. Фундаментальные теоремы благосостояния. Оптимальность и контроль: проблема рыночного социализма

Современная теория благосостояния возникла в 30-е годы параллельно и в связи с теорией общего равновесия. В эти годы и несколько позже были строго сформулированы основные теоремы благосостояния, а также началось обсуждение ограничений, связанных с ними, и способов их преодоления, уточнение формулировок.

В современной теории конкурентное равновесие и условие оптимальности по Парето рассматриваются как нечто эквивалентное. Доказательство этой эквивалентности и заключено в фундаментальных теоремах благосостояния.

Первая фундаментальная теорема гласит, что если в условиях конкуренции существует равновесие и если все товары получили оценку на рынке, то равновесие является оптимальным в смысле Парето.

Очевидно, что эта теорема формально выражает старую убежденность в том, что экономике совершенной конкуренции присущи определенные желательные свойства, или что в такой экономике корыстный интерес обеспечивает достижение общего блага. Новым в этом утверждении является установление непосредственного соответствия между этим желательным состоянием и положением равновесия в смысле Вальраса, хотя в принципе это желательное состояние можно трактовать и как максимум ежегодного дохода, и как максимум национального дивиденда.

Строгая формулировка первой теоремы благосостояния была предложена А. Лернером (1934), О. Ланге (1942), К. Эрроу (1951)¹⁵.

Очевидно, что теорема оставляет вне поля зрения многие проблемы: внешних эффектов, которую начал обсуждать еще Пигу; общественных благ, т.е. таких, производство которых на частной основе с приводит к оптимальному уровню производства (эти блага могут вообще не производиться частным образом); наконец, вопрос о том, как преодолеть дистрибутивную нечувствительность теоремы, т.е. как делать более справедливым распределение ресурсов.

Специфический взгляд на последнюю проблему предлагает вторая фундаментальная теорема благосостояния. Она гласит: если все потребители и производители руководствуются своими корыстными интересами и их поведение не влияет на рыночную цену и выполняются некоторые условия (касающиеся вида функций полезности и производственных функций), то оптимальное по Парето состояние является состоянием конкурентного равновесия, соответствующим некому первоначальному распределению покупательной способности.

Вторая теорема имела непосредственное отношение к проблеме социализма, понимаемой как возможность эффективного функционирования экономики, основанной на государственной собственности. И дискуссии по этой проблеме участвовали в 30-е годы Л. Мизес и Ф Хайек, с одной стороны, и О. Ланге и А. Лернер — с другой. Теория благосостояния дала сторонникам социализма важное оружие в борьбе со своими идеологическими противниками. В 1944 г., опираясь на эту теорию, Лернер в работе «Экономическая теория контроля: Принципы экономической теории благосостояния»¹⁶ попытался примирить либерализм и социализм. Принципиальная возможность сближения систем, по его мнению, была определена тем, что прагматический социализм, к сторонникам которого причисляли себя Лернер и Ланге, предполагает коллективную форму организации всюду, кроме тех случаев, когда конкурентная система лучше служит общественным интересам, а либеральный капитализм выступает за сохранение свободной конкуренции всюду, кроме тех случаев, когда это невозможно. Экономическая теория благосостояния позволяет выявить условия минимальной аллокации ресурсов для любого начального распределения благ. В строгих терминах второй теоремы это означает следующее. Пусть есть некий оптимальный (с точки зрения некоторого критерия) производственный план Y*, тогда существует такой вектор Р*, что точка (Y*, Р*) будет точкой равновесия, т.е. для всех производителей максимум прибыли достигается в этой точке, P*Y* ≥ PY, при некоторых ограничениях на производственные планы.

Зная условия оптимальности¹⁷, можно через механизм цен побудить участников децентрализованной экономики действовать так, чтобы ресурсы распределялись оптимально и при этом учитывались некоторые общественные предпочтения, отраженные в плане. Именно эта идея и была высказана Ланге и Лернером в 30-е годы, а затем развита в последующих работах¹⁸.

Смысл предложения, известного в литературе как «решение Ланге-Лернера», состоял в том, что управление экономикой не предполагает директивного задания объема и структуры производства и, тем более, потребления, а может ограничиться лишь установлением определенного вектора цен, предоставляя производителям и потребителям действовать по рыночным правилам, т.е. стремиться к максимизации прибыли или индивидуальной полезности.

Ланге и Лернер предложили некоторую модель, описывающую децентрализованную экономику, которая состоит из государственных предприятий, потребителей и управляющего органа — Центрального комитета по планированию. Последний фактически выполняет роль аукциониста из модели Вальраса, рассчитывающего оптимальные цены, прежде всего цены производственных факторов, для некоторой умозрительной экономики, и задает их экономическим субъектам. Менеджеры государственных предприятий самостоятельно принимают решения, ориентируясь на параметрически заданные цены. При этом они руководствуются двумя правилами, по сути воспроизводящими поведение максимизирующей прибыль фирмы: устанавливают объем и структуру производства таким образом, чтобы было обеспечено равенство предельных издержек цене продукта и предельного продукта цене фактора. Потребители же ведут себя обычным способом, стремясь максимизировать полезность, в результате чего определяется уровень и структура спроса на потребительские товары.

Сторонники рыночного социализма полагали, что эта модель гарантирует эффективную аллокацию ресурсов, так как менеджеры следуют условиям оптимизации, причем регулирующая роль Комитета и устанавливаемые им цены исключают монопольное поведение; повышение общественного благосостояния достигается благодаря более равномерному распределению доходов от собственности на капитал и землю, которые поступают государству; выравнивание частного и общественного чистого продукта, или интернализация внешних эффектов, достигается включением в цену всех издержек, в том числе общественных.

Однако с точки зрения обоснования возможности рыночного социализма эта модель не имела решающего значения. Критики социализма справедливо отмечали уязвимость модели перед лицом информационных, мотивационных и инновационных проблем в экономике, в которой отсутствует частная собственность.

Наряду с исследованиями, связавшими теорию благосостояния и проблему децентрализованной социалистической экономики, в 30-е годы продолжались попытки расширить трактовку критерия Парето и решить проблему прямого сопоставления оптимальных состояний.

14.5. Попытки решения проблемы сопоставления оптимальных состояний

В 1939 г. был предложен компенсационный критерий Калдора—Хикса, по имени двух экономистов, независимо и практически одновременно его сформулировавших¹⁹. Суть предложения Хикса и Калдора состояла в том, что переход от одного состояния к другому, при котором кто-то выигрывает, а кто-то проигрывает, можно считать улучшением, если выигравшие способны (но не обязательно это делают) компенсировать проигравшим их потери и при этом они останутся в выигрыше.

Следует учитывать, что критерий Хикса—Калдора представляет собой некоторую попытку неявного соизмерения индивидуальных полезностей. Однако скоро Сцитовски показал, что критерий Калдора—Хикса противоречив в том смысле, что процедура компенсации может быть установлена таким образом, что улучшением будет как переход от А к В, так и наоборот. Чтобы избежать подобной ситуации, Сцитовски предложил двойной компенсационный критерий, который исключает обратные перемещения, т.е. пересмотр компенсационных выплат²⁰.

Однако несмотря на усовершенствование критерия, сохранялась неудовлетворенность, вызванная как раз тем, чего эти и другие критерии стремились избежать, — необходимостью обсуждать проблемы распределения. Один из возможных подходов к решению этой проблемы предложил в 1938 г. Бергсон²¹. Он ввел понятие общественной функции благосостояния, задающей систему общественных кривых безразличия, с помощью которой предлагалось ранжировать комбинации индивидуальных полезностей. Речь шла о классификации со стояний экономики с точки зрения общества.

Предположение о возможности ранжирования означает признание существования этических правил для достижения более широкого оптимума, чем предполагает оптимум Парето. Последний может быть «переложен» на язык общественной функции благосостояния, например, таким образом: общественная функция благосостояния возрастает, если возрастают все ее компоненты, т.е. индивидуальные полезности, или одни возрастают, а другие не уменьшаются. Но такая формулировка не устраняет практические проблемы поиска оптимума оптимумов, пока не указано, каким образом учитывается вклад каждой индивидуальной функции, т.е. мы опять возвращаемся к старой проблеме соизмерения индивидуальных полезностей. Всякое же движение в сторону конкретизации в этой области сопряжено с большими и, как впоследствии показал Эрроу, непреодолимыми трудностями: «не существует такого общего правила классификации состояний на уровне общества, которое было бы совместимо с некой обоснованной системой индивидуалистических этических ограничений общественной функции благосостояния»²².

14.6. Новый взгляд на проблему вмешательства

Выше отмечалось, что легитимность вмешательства в экономику Пигу объяснял необходимостью борьбы с несовершенствами рынка, препятствующими достижению Парето-оптимального состояния, подчеркнем, что в этом случае вмешательство признавалось желательным не с точки зрения какого-либо неявного критерия справедливости, а с точки зрения экономического критерия эффективности. Более того, уже назывались некоторые наиболее явные источники подобной неэффективности: внешние эффекты, монополия, неполнота информации, существование общественных благ.

Сегодня особое место в этом перечне отводится контрактным (трансакционным) издержкам, обращение к которым позволяет дать универсальное объяснение отклонений от идеальной рыночной системы и одновременно измерить затраты на устранение этих несовершенств. Идеальная рыночная экономика в этой терминологии — это экономика с нулевыми контрактными издержками и хорошо специфицированными правами собственности. В такой экономике не может возникнуть расхождения между частными и общественными издержками, между монопольным и конкурентным уровнем производства, исчезает качественная специфика общественных благ. Все это обеспечивается тем простым фактом, что вовлеченные стороны — а степень и характер их вовлеченности и отражают права собственности, всегда могут договориться о соответствующих выплатах, в результате чего распределение ресурсов достигает оптимума. Подобные рассуждения и составляют суть знаменитой теоремы Коуза²³. При таком подходе меняется представление о роли государства и о характере его вмешательства с целью устранения препятствий более эффективному распределению ресурсов. Уже нет никаких оснований для его вмешательства в рыночный механизм, как это, например, рекомендовал Пигу, его роль можно определить кик исключительно институциональную, в данном случае заключающуюся в спецификации прав собственности и в снижении конфликтных издержек. Таким образом, действительно уменьшается вмешательство в функционирование рынка, т.е. в процесс эффективного распределения.

Однако, как и прямое вмешательство в рыночный механизм, деятельность по совершенствованию системы прав собственности также сопряжена с расходованием ресурсов, а следовательно, может быть поставлена проблема оптимального их использования.

В общей постановке проблемой оптимального государственного вмешательства занимается специальный раздел прикладной теории благосостояния — анализ затрат и результатов, призванный выяснить условия оптимального использования ресурсов с целью преодоления рыночных несовершенств, в какой бы форме это преодоление ни осуществлялось. Поскольку общие решения оказались невозможными, экономисты сосредоточились на рассмотрении конкретных задач. Конечно, теоретические проблемы, о которых говорилось выше, например проблема соотнесения различных Парето-оптимальных состояний или проблема second-best, не исчезают оттого, что мы переходим в плоскость конкретных решений. Но по сравнению с теоретическим уровнем практический открывает некоторые дополнительные возможности. Применительно к конкретным ситуациям оказывается возможным выяснить общественные предпочтения по данному конкретному проекту, выявить альтернативные пути достижения цели и оценить результаты и затраты, которые каждый из этих путей предполагает; наконец, сформулировать интегральный критерий сопоставления альтернатив²⁴. На каждом из этих этапов возникает множество собственных проблем, например проблема временного горизонта, включая вопрос о выборе дисконта и способа оценки неявных издержек и выгод²⁵.

В ответах на те и другие вопросы, возникающие при рассмотрении конкретных проблем, теория благосостояния пытается преодолеть нормативные рамки так называемой чистой теории. Последовательный индивидуализм, лежащий в ее основе и определяющий содержание понятия эффективности, с формальной точки зрения исключает привнесение иных ценностных ориентиров. Вместе с тем в реальной действительности мы наблюдаем сосуществование нескольких ценностных принципов. Например, принцип эффективности сосуществует с признанным обществом требованием более равномерного распределения богатства. Причем оба эти требования воспринимаются, как правило, как некий этико-философский trade-off. Теория благосостояния в принципе не может избавить общество от этой дилеммы, она оказалась неспособной решить эту проблему в общем виде, но ей удалось формализовать ряд более частных проблем и, опираясь на разработанный инструментарий, предложить их решение.

Как отмечалось в начале главы, теория благосостояния тесно связана с нормативными аспектами, причем основополагающими нормативными критериями являются принципы индивидуальной максимизации и оптимальности по Парето. Сегодня все больше теоретиков ставят вопрос об ограниченности этих принципов с точки зрения выполнения построенной на их основе теории функций описания, прогнозирования и обеспечения базы политических решений. Эта ограниченность связывается с рядом обстоятельств, но прежде Всего с сомнениями в том, что идея корыстного интереса и максимизации индивидуального благосостояния адекватна поведению человека в обществе других людей, с признанием иных мотивов поведения, кроме корыстного интереса, и самостоятельной значимости деятельности (не только как ведущей к некоторому результату), наконец, с представлением об общественном благосостоянии как о понятии, которое не может быть сформулировано аналогично понятию индивидуального блага.

В конечном счете речь идет о необходимости пересмотреть сложившиеся отношения между экономикой и этикой. Дистанцирование экономической теории от этики, к которому всегда стремились экономисты, сегодня уже не рассматривается как безусловное благо, так же как и указанные выше нормативные принципы. Один из наиболее авторитетных экономистов А. Сен предлагает обратиться к этно-философским концепциям Ролза, Ноузика и др., подрывающим основы утилитаристской этики, а вместе с ними и привычный ракурс рассмотрения проблем благосостояния. Он показывает, какие возможности для экономического анализа благосостояния открывает использование понятий деятельности, свободы, прав, признание множественности этически значимых утверждений, всеобщей взаимозависимости и т.д.²6 Модификация философской основы, намеченная Сеном, расширяет рамки теории благосостояния, но одновременно ставит вопрос о том, насколько она совместима с привычными требованиями логической строгости теоретических построений.

¹ The MIT Dictionary of Modern Economics. Cambrigde: MIT Press, 1986. P. 453-454.
² Утилитаризм — философский принцип, согласно которому всякий природный или общественный феномен рассматривается как средство для достижения внешней цели — полезного эффекта.
³ Ролз Дж. Теория справедливости. Новосибирск: Изд-во Новосибирского университета, 1995. С. 34-38.
⁴ См., например: Бентам И. Избр. соч. Т. 1. СПб., 1860.
⁵ О так называемом парадоксе Кондорсе см., например: Friedman А Welfare Economics//The World of Economics. L.: Macmillan, 1987. P. 721-722.
⁶ Pareto V. Cours d'economie politique. 2 vols. Lausanne, 1896-1897.
⁷ Хрестоматийным примером мероприятий экономической политики подобного рода является отмена Англией в 1846 г. тарифов на ввозимое зерно, вызвавшая широкую дискуссию. Например, если отменяются тарифы на зерно, то очевидно проигрывают землевладельцы, но выигрывают потребители. Как соотнести проигрыш одних и выигрыш других? При этом самостоятельную трудность представляет комплексная оценка результатов отмены тарифов для обеих групп, т.е. оценка, учитывающая в том числе и отдаленные последствия. С точки зрения Парето, решить эти проблемы в рамках чисто экономической теории невозможно.
С аналогичными проблемами мы сталкиваемся и сегодня. И политические дебаты вокруг таможенных пошлин отражают интересы заинтересованных групп, в том числе и государства, стремящегося решить проблемы бюджета.
⁸ Pigou A. Wealth and Welfare. L.: Macmillan, 1920; Пигу А. Экономическая теория благосостояния: Пер. с англ. Вступительная статья Г.Б. Хромушина. Общая редакция СП. Аукуционека. Т. 1, 2. М.: Прогресс, 1985.
⁹ Pigou A. Industrial Fluctuations. L.: Macmillan, 1927; A Study in Public Finance. L.: Macmillan, 1928; Theory of Unemployment. L.: Macmillan, 1933; The Theory of Stationary States. L.: Macmillan, 1935.
¹⁰ Пигу А. Экономическая теория благосостояния. M.: Прогресс, 1985.
¹¹ Пигу предлагал «относить к национального дивиденду все то, что люди покупают на денежные доходы, а также услуги, предоставляемые человеку жилищем, которым он владеет и в котором проживает» (Пигу А. Экономическая теория благосостояния. Т. 1.М., 1985. С. 101).
¹² Последнее означает, что если равенство предельных продуктов не выполняется более чем для одной пары ресурсов, то движение в сторону равенства только для одной (вернее, не для всех сразу) может не означать увеличения благосостояния.
¹³ Термин «внешние эффекты» был введен Маршаллом применительно к ситуации возрастающей кривой предложения для отдельной фирмы и при убывающей — для отрасли. Например, загрязнение среды в результате какого-либо производства означает, что общественные издержки превосходят частные, т.е. последние не отражают всех затрат, с которыми сопряжено производство данного товара. Но возможны и положительные эффекты. Например, когда построенной для данного предприятия дорогой пользуются местные жители. С точки зрения теории в первом случае имеет место избыточное по сравнению с общественно оптимальным предложение товара — его издержки искусственно занижены, во втором — недостаточное производство и силу заниженной цены спроса.
¹⁴ Coase R. The Problem of Social Costs //Journal of Law and Economics. 1960. Vol. 3. № 1.
¹⁵ Lerner A. The Concept of Monopoly and the Measurement of Monopoly // Review of Economic Studies. 1934. Vol. 1; Lange O. The Foundation of n*e Economics // Econometrica. 1942. Vol. 10; Arrow K. An Extension of the Theorems of Classical Welfare Economics. Second Berkeley Symposium on Mathematical Statistics and Probability. Berkely, 1951.
¹⁶ Lerner A. The Economics of Control. Principles of Welfare Economics. N.Y.
¹⁷ Лернер сформулировал три набора условий оптимальности. Первое касалось распределения данного количества потребительских товаров между людьми и предполагало равенство предельных норм замещения для любой пары товаров для всех потребителей. Второе условие касалось размещения ресурсов между производствами различных товаров и предполагало, предельные нормы трансформации равны предельным нормам замещения. Третье условие определяло оптимальное размещение ресурсов в ситуации когда для производства продукта используются несколько факторов, и сводилось к равенству предельных норм замещения факторов, участвующих в производстве товара, для всех производств.
¹⁸ Lerner A. Economic Theory and Socialist Economy//Review of Economic Studies. 1934. № 2; Lerner A. A Note on Socialist Economics // Review of Economic Studies. 1936. № 4; Lange O. On the Economic Theory of Socialism // Lange о Taylor F. On the Economic Theory of Socialism. Minneapolis, 1939.
¹⁹ Kaldor N, Welfare Propositions and Inter-personal Comparisons of Unity // Economic Journal. 1939. Vol. 49; Hicks J. The Foundation of Welfare Economics // Ibid.
²⁰ Scitovsky Т. A Note on Welfare Propositions in Economics // Review of Economic Studies. 1941. Vol. 9. № 1.
²¹ Bergson A.A. A Reformulation of Certain Aspects of Welfare Economics // Quarterly Journal of Economics. 1938. February.
²² Современная экономическая мысль/ Под ред. С. Вайнтрауба: Пер. англ. под ред. B.C. Афанасьева, P.M. Энтова. М.: Прогресс, 1981. С. 640.
²³ Она гласит: «Если права собственности четко определены и трансакционные издержки равны нулю, то аллокация ресурсов (структура производства) будет оставаться неизменной независимо от изменений в распределении прав собственности, если отвлечься от эффекта дохода».
²⁴ В ряде случае полезной и возможной может оказаться оценка какого-либо мероприятия для отдельных категорий людей. Достаточно простой, но не универсальный способ — метод потребительского излишка, позволяющим не затрагивать проблему кривых безразличия, конкретный вид которых для индивидов определить затруднительно и, располагая лишь знанием эластичности спроса на данный товар по цене, оценить выгоды, получаемые данным человеком, или максимальную сумму, которую он готов платить, чтобы данный проект состоялся. Эту сумму можно сопоставить с его потерями, связанными с увеличением налогов в связи с данным проектом. Но и в таком простом методе скрыта спорная предпосылка о независимости структуры потребления от уровня реального располагаемого дохода.
²⁵ Например, при осушении болот к затратам могут прибавиться оскудение рек, связанных с данными болотами в одну водную систему, или через несколько лет после ввода нового аэропорта уровень шума превысит допустимые нормы. Уже сейчас обсуждается проблема загрязнения околоземного космического пространства, хотя при строительстве и запуске спутников это обстоятельство пока не учитывается. Возможны и положительные непрямые результаты. Например, строительство разделительной полосы на Московской окружной автодороге и переходных мостов не только повысило безопасность пассажиров и пешеходов, но и несколько ограничило использование лесного массива, что положительно сказывается на экологической ситуации.
²⁶ Сен А. Об этике и экономике. М., 1996. Эта работа, показывающая читателю дорогу от теории общего равновесия и связанной с ней экономической теории благосостояния к философии и этике, содержит обзор основных подходов к проблеме взаимоотношения этики и экономической теории, а также обширную библиографию.

Автономов В.С. История экономических учений: Учебное пособие. — М.: ИНФРА-М, 2002.