8.1. Типы контактов

Понятие контракта

Институты задают общие рамки взаимодействия индивидов. Конкретные же рамки взаимодействия, описывающие условия совершения сделок, определены положениями контракта, или договора между непосредственными участниками взаимодействия. Гражданский кодекс РФ называет договором любое «соглашение двух или нескольких лиц об установлении, изменении или прекращении гражданских прав и обязанностей». Если использовать терминологию теории прав собственности, то контрактом можно назвать любое соглашение об обмене правомочиями и их защите. При заключении контракта индивиды используют в качестве данных формальные и неформальные нормы, применяя и интерпретируя их для нужд конкретной сделки. Иными словами, контракт отражает осознанный и свободный выбор индивидами целей и условий обмена, осуществляемого в заданных институциональных рамках.

Контракт (договор) — соглашение об обмене правомочиями и их защите» являющееся результатом осознанного и свободного выбора индивидов в заданных институциональных рамках.

Таким образом, институциональный анализ создает предпосылки для рассмотрения модели рационального выбора в качестве не общего, а частного случая. Эта модель не универсальна, а лишь описывает поведение индивидов в особых институциональных рамках, и на эти рамки, как мы убедились при обсуждении проблем изменения институтов во времени, индивиды имеют весьма ограниченное влияние. Помещение модели рационального выбора в институциональные рамки получило название рамочного эффекта (framing effect). Однако было бы неверным истолковывать институциональные рамки рационального выбора лишь в качестве ограничения, как, например, в случае законодательного запрета на заключение контрактов о купле-продаже наркотиков, оружия, других социально опасных товаров и услуг. Институциональные рамки не только ограничивают, они могут и создавать предпосылки осуществления рационального выбора. Так, и неформальная норма доверия, и формальное правило о возникновении из контракта обязательств сторон позволяют совершать обмен правомочиями даже при условии, что между моментом заключения контракта и его выполнением проходит значительный промежуток времени. «Отношенческий» (relational) человек, действующий в таких институциональных рамках, не сводится по своим характеристикам к homo oeconomicus — первое понятие значительно шире последнего.

«Отношенческий» человек ведет себя согласно норме целерационального действия, но вдобавок к этому его поведение строится на основе норм доверия, эмпатии, других образующих конституцию рынка норм (рис. 15.1).

Контракт, предполагающий несовпадение во времени моментов его заключения и исполнения, представляет собой самое обычное явление. Напомним хотя бы знаменитый принцип героев «Двенадцати стульев»: «Утром — деньги, вечером — стулья». Даже если все участники такой сделки ведут себя согласно нормам рыночного соглашения и, следовательно, оппортунизм исключен, никто из них не может предугадать с уверенностью развитие событий, влияющих на контракт, но не зависящих от намерений и стратегий, избранных его участниками. Норма доверия регулирует влияние намерений и стратегий сторон сделки на ее результат, но она бессильна в отношении «природных», внешних по отношению к контракту факторов. В случае со стульями никто из участников сделки — ни укравший стулья в театре Колумба и продающий их монтер Мечников, ни покупающий их на условиях полной предоплаты Остап — не знал в момент заключения контракта, находятся ли в стульях искомые Остапом сокровища тещи Ипполита Воробьянинова.

В рамках теории игр внешние по отношению к намерениям сторон контракта факторы учитываются с помощью введения в игру с двумя участниками третьего игрока, «природы». Хотя для иллюстрации можно найти и чисто экономические примеры, такие, как контракты между инвестором и государством на разработку месторождений полезных ископаемых, попробуем смоделировать контракт о купле-продаже стульев с учетом того, что наличие в них зашитых сокровищ, находится под вопросом (рис. 15.2).

Как следует из представления игры в развернутой форме, вместо четырех исходов их в игре шесть. И если проблема зависимости выигрыша Остапа от действий машиниста сцены находит свое решение при наличии любого отличного от нуля уровня доверия Остапа к последнему (L = 20, G = ∞, 1/1 - р > L/G ⇒ р > 0), то проблема зависимости выигрыша Остапа от наличия в стульях сокровищ остается неразрешимой, что, впрочем, и подтверждает финал романа.

В дискуссии о конституции рынка сознательно были упущены те аспекты в поведении индивида, которые связаны с невозможностью точно предугадать влияние на взаимодействие «природных» факторов. Ведь конституция рынка являет собой совокупность норм, регулирующих взаимодействия между индивидами, а не между индивидом и «природой». Возможны три варианта воздействия «природы» на результаты взаимодействия между индивидами.

1. «Природа» никак не влияет на результаты взаимодействия, которое в этом случае осуществляется в условиях определенности. Об определенности говорят в ситуациях, когда принимаемые индивидом решения приводят к известным заранее результатам.
2. «Природа» влияет на результаты взаимодействия, но ее влияние предсказуемо. Принимаемое индивидом решение «просчитываемо» в том смысле, что известна вероятность наступления его альтернативных результатов. Речь идет о ситуациях риска, примером которых является покупка билетов лотереи с известным числом выигрышных билетов. Если обозначить буквой В итог принятия того или иного решения, а А — альтернативные результаты, то ситуация риска описывается следующим выражением:


где 1 ≥ р ≥ 0.

3. «Природа» влияет на результаты взаимодействия, и ее влияние непредсказуемо. Результаты принятия решения нельзя просчитать, так как в момент принятия решения известны лишь его альтернативные результаты, но не вероятность их наступления. Именно в этом заключается ситуация неопределенности, иллюстрируемая совершением ставок на скачках. Обозначив событие, наступление которого приводит к результату А_l через e_l, мы опишем итог принятия решения в условиях неопределенности следующим выражением:


где e₁... е_к — совокупность взаимоисключающих и исчерпывающих возможностей.

Далеко не все индивиды одинаково действуют в условиях риска и неопределенности. Однако речь идет не об отличиях используемых ими норм поведения, а об индивидуальных психологических особенностях. Говорят о существовании трех типов людей с точки зрения их отношения к риску: люди, являющиеся противниками риска; люди, нейтрально относящиеся к риску, и люди, склонные к риску. Все три указанных типа людей могут быть интерпретированы графически. Отложим по горизонтальной оси выигрыши в денежной форме, получаемые индивидом при наступлении того или иного результата его решения, по вертикальной оси — получаемую им полезность. Предположим, что индивид выбирает между двумя решениями: либо выиграть с вероятностью 100% 50 дол., либо получить возможность выиграть 100 дол. с вероятностью 50% и с такой же вероятностью ничего не выиграть (рис. 15.3).

Иначе говоря, если индивид расценивает связанное с риском решение, математическое ожидание выигрыша от которого равно 50 дол., как менее привлекательное, чем решение, гарантирующее получение той же суммы без риска, то он является противником риска:

Контракт о продаже и контракт о найме

Какие же институциональные рамки позволяют заключать контракты с учетом индивидуальных особенностей отношения людей к «естественным» (в смысле их обусловленности «природой») риску и неопределенности? Искомые институциональные рамки задаются контрактом о найме, который позволяет одной из сторон сделки отказаться от риска, получая право на гарантированный доход вне зависимости от влияния на результаты взаимодействия «естественных» факторов. Однако при этом сторона контракта, являющаяся противником риска, отказывается от претензий на получение большего дохода в случае благоприятного стечения обстоятельств.

Свое название контракт о найме получил в связи с моделью взаимодействия наемного работника и работодателя, в котором наемный работник предполагается противником риска, а работодатель — нейтральным к риску. Какими бы ни были рыночная конъюнктура и спрос на производимый наемным работником продукт, он получает фиксированное вознаграждение. Причем в самом контракте не уточняется, за выполнение каких действий наемный работник получает вознаграждение, характер этих действий выясняется по мере наступления той или иной обусловленной «естественными» факторами ситуации. Фактически контракт о найме фиксирует лишь необходимость подчинения наемного работника решениям работодателя.

Представим сказанное в более строгой форме. Пусть в момент заключения контракта известно, что на его реализацию могут повлиять неподконтрольные его участникам события е_t Причем известна и вероятность наступления этих событий, р_t. Тогда при заключении контракта о найме специфицируется лишь процедура выбора работодателем задачи х_t для ее выполнения наемным работником в зависимости от того, какое событие е_t наступает в момент реализации контракта. В контракте о найме оговаривается вся совокупность возможных задач X, из которых работодатель и выбирает х_t максимизируя при этом свою функцию полезности, т.е. контрактом о найме называется такая спецификация совокупности задач X, при которой максимально значение функции:

где х₁,...х_к ∈ X, EU — ожидаемая полезность работодателя.

Альтернативой контракту о найме является контракт о продаже, в котором оговариваются не совокупность возможных задач, а конкретные задачи к исполнению, определенные на основе известной вероятности наступления событий ег при которых выполнение этих задач максимизирует полезность участников сделки. Иными словами, контракт о продаже определяет такие задачи к исполнению в будущие периоды времени (в течение срока действия контракта), что значение следующей функции максимально:

где U — совокупная полезность участников сделки от выполнения задачи х_t.

Следовательно, контракт о продаже может заключаться лишь при условии, что обе его стороны нейтральны к риску и готовы смириться с той возможностью, что ожидаемые события не наступят и зафиксированные в контракте задачи окажутся неадекватными складывающейся ситуации.

Контракт о найме — соглашение между индивидом, нейтральным к риску» и противником риска, определяющее круг задач, которые могут быть реализованы в будущем по ходу выполнения контракта» При этом противник риска передает индивиду, нейтральному к риску, право контроля над своими действиями.

Контракт о продаже — соглашение между индивидами, в одинаковой степени нейтральными к риску, определяющее круг задач, которые будут реализованы в будущем по ходу выполнения контракта.

Итак, контракт о продаже регулирует отношения между индивидами, одинаково относящимися к риску, — одинаково нейтральных к риску людей. С другой стороны, контракт о найме описывает институциональные рамки взаимодействия людей, по-разному относящихся к риску, нейтральных к риску и противников риска. Противники риска (наемные работники) добровольно отказываются в пользу нейтрально относящихся к нему (работодателей) от своего права свободного выбора стратегии действий в будущем, учитывая влияние «естественных» факторов. Происходит добровольное делегирование права контроля над определенным в контракте видом деятельности индивида. Аналогично делегированию права распоряжения ресурсом, индивид может делегировать право контроля над собственными действиями. Тем самым лишний раз подтверждается, что права робственности, определенные нами ранее как норма легализма, являются лишь подмножеством в совокупности норм, регулирующих взаимоотношения между людьми, и возникающих на их основе прав и обязанностей.

О добровольном делегировании контроля допустимо говорить лишь при условии, что индивид сохраняет за собой право контроля своих действий, выходящих за рамки контракта, а также может вернуть себе делегированное право контроля по завершении срока действия контракта. Следовательно, право владения по-прежнему остаётся у индивида — ситуация рабства здесь не рассматривается. Индивид делегирует право контроля над своими действиями в отдельных сферах, не желая брать на себя риск непредвиденных последствий этих действий и/или будучи уверенным, что кто-то другой распорядится правом контроля лучше. Таким образом, индивид заинтересован в передаче права контроля над своими действиями, если:

1. он верит, что получит большую полезность при условии контроля со стороны другого;
2. он получает компенсацию от того лица, в пользу которого передается контроль.

Делегирование индивидом контроля над своими действиями в определенных контрактом сферах деятельности лежит в основе властных отношений. Властные отношения бывают нескольких типов:

• простые, в рамках которых контроль осуществляется именно тем индивидом, кому были делегированы права контроля;
• сложные, когда лицо, которому делегируется контроль, получает одновременно и право передачи этого контроля третьим лицам;
• персонифицированные, когда контроль делегируется конкретному лицу;
• позиционные, предполагающие делегирование контроля не конкретному лицу, а тому, кто занимает определенную позицию в институциональной структуре общества (в государственном аппарате, во внутрифирменной структуре и т.д.). Контроль может делегироваться и собственно институциональной структуре, государству или корпорации, и тогда контрактные отношения принимают форму закрепленного в праве разделения правомочий между индивидом и государством.

Типы контрактов

Сопоставив контракт о найме и контракт о продаже, мы теперь переходим непосредственно к обсуждению структуры контракта. Известны три базовых типа структуры контракта — классический, неоклассический и имплицитный контракты. Классический контракт, в котором четко и исчерпывающе определены все условия взаимодействия, произволен от контракта о продаже. Имплицитный контракт, наоборот, исключает четкое определение условий взаимодействия, стороны контракта рассчитывают на их спецификацию в самом ходе реализации контракта, откуда, собственно, и происходит термин «имплицитный (не оговоренный до конца) контракт». Такой контракт произволен от контракта о найме. Наконец, неоклассический, или гибридный, «отношенческий» контракт, объединяющий в себе элементы как контракта о продаже, так и контракта о найме. Неоклассическое контрактное право и доктрина «оправдания» позволяют сторонам контракта не придерживаться его буквы в случае наступления непредвиденных обстоятельств (рис. 15.4).

Сравним структуру и основные параметры трех типов контрактов с помощью табл. 15.1.

Таблица 15.1.

Рассмотрим брачные отношения как пример специфических контрактных отношений между супругами (мы будем рассматривать здесь лишь один аспект брака — имущественные отношения). Традиционно брачные отношения строятся на основе имплицитного контракта, свидетельством заключения которого является регистрация брака в органах записи актов гражданского состояния. Все детали контракта зафиксированы неявным, имплицитным образом, что лишний раз подтверждается остротой конфликтов между супругами, возникающих в ситуации раздела имущества при расторжении брака. До принятия нового Гражданского и Семейного кодексов РФ (в 1996 г.) супруги могли заключать брачный контракт — договор, регулирующий эксплицитным образом их имущественные права и обязанности в браке и/или в случае его расторжения, однако, во-первых, форма контракта всегда должна была разрабатываться под конкретную ситуацию, во-вторых, отсутствие ссылок на брачный договор в Гражданском и Семейном кодексах РФ лишало его обязательной силы. Иными словами, брачный договор мог существовать лишь как отношенческий контракт, чья реализация полностью зависела от воли супругов. С введением в корпус права понятия брачного контракта он приблизился по своим характеристикам к классическому контракту: он заключается в письменной форме (с нотариальным заверением), его положения обязательны для выполнения, существует стандартная форма брачного контракта, все вопросы по его реализации можно решить в судебном порядке и т.д. Итак, имущественные отношения супругов могут существовать в различных контрактных формах: имплицитной, отношенческой и классической.

Выводы. Контракт представляет собой институциональные рамки осуществления конкретных сделок. Как и любой институт, контракт не столько ограничивает взаимодействие, сколько создает для него предпосылки, что становится особенно очевидным в случае сделок с несовпадением во времени моментов их заключения и совершения. Такого рода сделки связаны с риском возникновения не зависящих от намерений их участников обстоятельств. Люди различаются по степени восприятия риска, что и объясняет существование двух видов контрактов — контракта о продаже, регулирующего отношения между нейтральными к риску партнерами, и контракта о найме, позволяющего взаимодействовать людям, нейтральным к риску, и противникам риска.

8.2. Граница между организацией и рынком

Организация

Принципиально новый момент, возникающий в связи с добровольным делегированием индивидом права контроля над своими действиями в рамках контракта о найме, требует корректировки норм конституции рынка. Во-первых, согласно норме сложного утилитаризма ведет себя лишь одна из сторон контракта о найме — та, в пользу которой делегируется право контроля. Назовем эту сторону сделки принципалом, или поручителем. Вторая сторона сделки — агент, или исполнитель, отказывается от права контроля над своими действиями за любое вознаграждение, превышающее некоторый уровень. Иначе говоря, он не максимизирует свою полезность, а ориентируется на достижение определенного ее уровня (норма ограниченного утилитаризма). В более строгой форме отношения между принципалом и агентом описываются следующей системой уравнений:

где Q — результат осуществления контракта («выход»);
У = Φ(Q) — избранная схема оплаты деятельности агента;
А — усилия, прикладываемые агентом по выполнению задач, поставленных принципалом;
S — независящие от сторон контракта «естественные» факторы.

Далее, поведение агента нарушает принципы целерационального действия, ведь он не свободен в выборе целей, заданных ему интересами принципала. «Агент не должен руководствоваться в своих действиях собственными интересами, он должен ориентироваться в первую очередь на интересы принципала». Идеальный агент воспринимает интересы принципала как свои собственные. С нормой доверия тоже связаны проблемы. Агент должен верить в корректность принимаемых принципалом в той или иной ситуации решений. Напомним, что агент делегирует принципалу право контроля над своими действиями в расчете на то, что его решения окажутся более эффективными при наступлении непредвиденных обстоятельств. Без доверия к принципалу на основе соответствующей репутации агент лишен всяких стимулов передавать ему право контроля. Кроме того, агент должен быть уверен, что принципал не распространит сферу контроля над действиями агента на отношения, выходящие за рамки, определенные контрактом. Обратное же неверно, так как принципалу даже следует относиться к агенту с известной долей недоверия, учитывая направленность действий последнего на максимизацию не собственной полезности, а полезности принципала.

Наконец, для реализации контракта о найме не требуется и использования его сторонами нормы эмпатии. Принципалу достаточно знать минимальный уровень вознаграждения, на которое согласится агент, U, что достижимо и без его стремления поставить себя на место агента и взглянуть на складывающуюся каждый раз ситуацию с его позиции. В отличие от контракта о продаже, отвечающего критерию «симметричной устойчивости» (reciprocal viability), обе его стороны максимизируют с его помощью свою полезность, — контракт о найме не предполагает симметричной устойчивости. Во-первых, распределение выигрыша от реализации контракта о найме несимметрично. Во-вторых, даже компенсация, выплачиваемая агенту за делегирование им правомочий принципалу, касается только отношений «по вертикали», а не «по «горизонтали». В случае распространения контракта о найме на нескольких агентов отношения между ними регулируются через обращение к принципалу и не ориентированы поэтому на достижение симметричной устойчивости. Наконец, в норме легализма нет необходимости, поскольку решение диспутов и конфликтов по поводу реализации контракта осуществляется отнюдь не через подчинение закону. Все вопросы, связанные с выполнением контракта о найме, решаются «внутренним» судьей, принципалом.

Описанная таким образом совокупность норм, регулирующих взаимодействие принципала и агента, причудливым образом напоминает конституцию командной экономики. Впрочем, это не случайное впечатление. В своей статье «Природа фирмы», заложившей основы неоинституциональной теории, Роналд Коуз делает вывод о том, что экономические отношения, основанные на командах, существуют и внутри рыночной системы. «Планирование существует и в рамках нашей экономической системы... В рамках фирмы рыночные сделки элиминированы, и рыночные механизмы замещены предпринимателем, который направляет и «командует» процессом производства». Иными словами, конституция командной экономики представляет не только исторический интерес, она регулирует отношения в рамках особых структур, организаций, возникающих на основе контракта о найме. Под организацией здесь понимается «единица координации, обладающая доступными определению границами и функционирующая для достижения цели или совокупности целей, разделяемых членами-участниками». Организациями являются фирмы (экономические единицы координации), профсоюзы, политические партии, университеты, неприбыльные организации и множество других «единиц координации». Из данного определения следуют три основные характеристики организации:

1. совокупность участников;
2. степень идентификации всех участников с целями организации, являющимися производными от интересов принципала;
3. формальная структура властных отношений, степень сложности иерархии.

Организация — единица координации, построенная на основе властных отношений, т. е, делегирования одним из ее участников, агентом, права контроля над своими действиями другому ее участнику, принципалу.

Граница между институтом и организацией

Понимание организации как единицы координации требует четко соотнести ее с институтом, тоже определяющим рамки взаимодействия людей. Сопоставим эти два понятия с помощью табл. 16.1.

Таблица 16.1.

На последнем отличии, касающемся трансакционных издержек, стоит остановиться особо. Реализация контракта о найме связана со значительно меньшими трансакционными издержками по сравнению с теми, что возникли бы при использовании для той же самой сделки институциональных рамок контракта о продаже. Экономия получается за счет того, что исчезает необходимость регулярного перезаключения контракта (по истечении его срока действия, при возникновении непредвиденных обстоятельств), и за счет имплицитной формы контракта, объясняющейся отказом от точной спецификации всех деталей взаимодействия.

Среди остальных известных инструментов экономии на трансакционных издержках организация трансакций обладает рядом особенностей. Возьмем такие инструменты, как использование при заключении сделок стандартных (типовых) договоров, позволяющее экономить на издержках ведения переговоров; создание и развитие стандартов качества, мер и весов, снижающее издержки измерения, и формирование в обществе консенсусной идеологии, приводящее к снижению издержек спецификации и защиты прав собственности. Эффективность всех трех указанных инструментов не зависит от частоты и интенсивности их применения. Наоборот, чем шире применяются эти инструменты, тем ниже величина трансакционных издержек в расчете на одну сделку.

Иначе обстоит дело с экономией трансакционных издержек в рамках организации. С ростом размеров организации, т.е. с осуществлением в организационных рамках все большего числа сделок, ее эффективность в экономии трансакционных издержек уменьшается. Хотя совершение сделок внутри организации по-прежнему позволяет снизить издержки поиска информации (ведь состав участников не меняется), издержки ведения переговоров и издержки заключения контракта, наблюдается рост других типов издержек. С ростом размеров организации прежде всего растут издержки мониторинга и предупреждения оппортунизма. Во-первых, с ростом числа участников организации становится сложнее достичь единства их интересов, точнее, их совпадения с интересами принципала. Поэтому принципалу требуется затрачивать больше усилий на мониторинг и контроль действий агентов. Кроме того, рост организации вынуждает принципала переходить к схеме сложных властных отношений, делегируя часть полномочий по контролю за агентами своим представителям. Эти структурные изменения связаны не только с ростом издержек на контроль агентов (оплата труда представителей интересов принципала, а в случае фирмы ими являются мастера, учетчики, управленцы среднего и высшего звена), но и с необходимостью контролировать действия самих представителей интересов принципала.

Р. Коуз назвал уменьшающуюся по мере ее роста эффективность организации «убывающей предельной эффективностью менеджмента» и предположил, что всегда существует предел роста организации (фирмы) по отношению к институту (рынку). «Рост фирмы продолжается до того момента, когда издержки организации дополнительной трансакции внутри фирмы становятся равными издержкам осуществления той же трансакции на рынке». Другими словами, экономика, состоящая из единственной фирмы, каковой с некоторой долей допущения и является командная экономика, возможна, но неэффективна ввиду убывающей предельной эффективности менеджмента.

Изобразим сказанное графически (рис. 16.1).

Пусть фирма А занимается «отверточной» сборкой компьютеров из комплектующих, которые она покупает на рынке (в рамках контракта о продаже) у фирм Б, В и Г. Оптимизируя свои трансакционные издержки, фирма А решает создать единое предприятие с фирмой Б. Аналогичным образом решается вопрос и с фирмой В. А вот включение фирмы Г в единую организационную структуру окажется невыгодным в силу роста издержек на внутрифирменное управление и контроль. Таким образом, поглощение фирмой А фирмы В является предельной сделкой, после которой дальнейшее расширение становится неэффективным.

Впрочем, точная демаркация границы между институтом и организацией затрудняется фактом существования неоклассических контрактов, объединяющих в себе элементы как контракта о продаже (рыночные сделки), так и контракта о найме (сделки внутри фирмы). Например, фирма А может отказаться от интеграции в свою структуру фирмы Г, но при этом заключить с ней долгосрочный контракт на поставку комплектующих, который позволит минимизировать ущерб от «естественной» непредсказуемости рынка не на основе властных отношений, а на основе двухстороннего согласования.

Факторы, определяющие оптимальный размер организации

Какие факторы влияют на увеличение издержек мониторинга и предупреждение оппортунизма внутри организации по мере ее роста? Ведь было бы недопустимым упрощением говорить о прямой пропорциональности внутрифирменных издержек и ее размеров. Основные факторы выбора оптимального контракта для конкретной сделки таковы:

1. степень специфичности активов, по поводу которых совершаются сделки;
2. степень неопределенности, сопровождающей реализацию контракта;
3. степень склонности сторон контракта к риску;
4. степень сложности сделки;
5. соотношение цены доступа к закону и цены внелегальности.

Специфичность активов. Напомним, что активы называют специфичными, если максимальный эффект от их использования достигается в рамках данного контракта. Следовательно, любое изменение состава участников контракта приведет к снижению его результативности. «Специфичность актива зависит от легкости, с которой ему можно найти альтернативные варианты использования и альтернативных пользователей без ущерба эффективности его использования». Специфичность активов бывает шести видов.

1. Специфичность по месту расположения активов (site specificity) возникает в ситуациях ограниченной мобильности активов в пространстве: природные ресурсы, выгодное экономико-географическое расположение.
2. Технологическая специфичность (physical asset specificity): инвестиции в оборудование для производства определенного компонента.
3. Специфичность человеческого капитала (human asset specificity): заключается в обладании человеком особыми знаниями и навыками, необходимыми для выполнения определенных операций.
4. Торговые марки (товарные знаки).
5. Специфичность инвестиций в производственную инфраструктуру, рассчитанную на потребности определенного потребителя.
6. Специфичность активов во времени (temporal specificity), являющаяся вариантом технологической специфичности: потребность в том или ином ресурсе возникает в определенный момент времени.

Специфичный актив (ресурс) — актив, максимальный, эффект от использования которого достигается в рамках данного контракта. Такому активу трудно найтй замену и альтернативное применение.

Увеличение степени специфичности активов увеличивает стимулы к нарушению условий контракта и повышает привлекательность использования властных отношений в качестве гарантии выполнения контракта. Данная зависимость представлена графически на рис. 16.2.

Аналогичным образом мы можем изобразить и границу между фирмой и рынком с учетом степени специфичности активов (рис. 16.3). Здесь ΔС — разность производственных затрат в случае производства внутри фирмы и издержек на покупку идентичной продукции на рынке (на рынке возможна экономия издержек за счет агрегирования спроса, экономия на масштабах производства), ΔG — разность управленческих затрат внутри фирмы и покупки на рынке, К* — степень специфичности активов, при которой выгоднее становится совершение сделки внутри фирмы («граница» фирмы).

Неопределенность. По мере роста неопределенности и, следовательно, необходимости корректировать условия контракта возрастает привлекательность имплицитного контракта и снижается привлекательность классического, что объясняется прежде всего динамикой издержек на заключение контракта. Динамика эффективности неоклассического контракта имеет нелинейную форму. При низкой степени неопределенности нет необходимости пересматривать положения контракта при его перезаключении. С другой стороны, высокая вероятность «шоков» в рыночной конъюнктуре делает неэффективными двух- и трехсторонние согласования: когда под вопрос ставятся перспективы бизнеса как такового, трудно заботиться об интересах партнера (рис. 16.4).

В интервале [0, А] наиболее выгоден классический контракт, [А, В] — неоклассический, [В, + ∞] — имплицитный. Теперь отразим влияние двух факторов, степени специфичности активов и степени неопределенности, на рис. 16.5, где по вертикали отложена степень неопределенности, а по горизонтали — степень специфичности активов.

Склонность сторон к риску. О том, как влияет степень склонности сторон контракта к риску на выбор оптимальной формы контракта, можно сказать следующее. Если обе стороны контракта нейтральны к риску в одинаковой степени, то лучше всего для них заключить классический контракт. Если одна из сторон нейтральна к риску, а вторая является его противником, то оптимальный вариант — имплицитный контракт (противник риска становится агентом). Наконец, в других случаях выгоднее заключать неоклассический контракт.

Сложность сделки. Под сложностью сделки понимается структура сделки (сколькими и какими правомочиями обмениваются стороны, на какой срок) и связанный с нею объем информации, необходимый для спецификации условий сделки. Например, наиболее простая сделка заключается в купле-продаже стандартного товара с оплатой за наличные в момент передачи товара покупателю. Влияние степени сложности сделки на выбор оптимального контракта может быть представлено в форме следующей эвристической модели. Привлекательность классического контракта монотонно убывает по мере роста сложности сделки, ведь все ее детали следует эксплицитным образом зафиксировать в контракте. Несмотря на необязательность определения ex ante в рамках имплицитного контракта, он не приспособлен для заключения сделок, предполагающих применение сложных схем разделения риска и сложные конфигурации распределения правомочий между участниками. Ограничивающим фактором выступает обязательность передачи агентом права контроля над своими действиями принципалу. Следовательно, наиболее сложные сделки выгоднее всего заключать на основе неоклассического контрактного права (рис. 16.6).

Цена доступа к закону. Лишь издержки на заключение классического контракта напрямую зависят от цены доступа к закону: только этот контракт предполагает исключительно судебную процедуру защиты сторонами своих интересов и исключительно юридический механизм наложения санкций. Поэтому чем эффективнее деятельность государственных правоохранительных органов, тем привлекательнее классический контракт. Наоборот, при высоких издержках доступа к закону по сравнению с издержками внелегальности оптимальным будет выбор имплицитного контракта, своего рода судебной и правоохранительной системы в миниатюре. Наконец, привлекательность неоклассического контракта практически не зависит от сравнительной величины цены доступа к закону и издержек внелегальности. Точнее, это влияние не представляется возможным определить эвристически, ведь такой контракт объединяет в себе элементы и легальной, и внелегальной системы прав собственности (рис. 16.7).

Выводы. Организация представляет собой командную экономику в миниатюре. И именно с этим связаны ограничения внутреннего роста организации: увеличение масштабов организации приводит к росту издержек мониторинга и предупреждения оппортунизма. Более точно граница между институтом (рынком) и организацией (фирмой) определяется с помощью анализа степени специфичности активов, неопределенности, склонности к риску сторон сделки, сложности сделки и соотношением цены доступа к закону и издержками внелегальности.

Олейник А.Н. Институциональная экономика: Учебное пособие. — М.: ИНФРА-М, 2002.