6.1. Цена подчинения закону и цена внелегальности

Высокие трансакционные издержки на обмен легально зафиксированными правомочиями мешают попаданию правомочий в руки собственников, которые смогут распорядиться ими наиболее эффективно. Означает ли это, что обмен не происходит вообще и экономические агенты смиряются с неоптимальной структурой собственности? Поиск альтернативного решения отражают по­пытки экономических агентов специфицировать права собственности и организовать обмен ими без участия государства, т.е. внелегально. Данный термин означает отказ индивидов от использования норм писаного права для организации повседневной деятельности и обращение к неписаному праву, т.е. нормам, зафиксированным не в законах, а главным образом в традициях и обычаях, а также к альтернативным механизмам разрешения конфликтов по поводу обмена и защиты прав собственности. Тем самым экономические агенты избегают попадания в тупиковую ситуацию, когда государство не может в ходе первоначальной спецификации прав собственности наделить ею потенциально наиболее эффективных собственников, а обмен правомочиями невозможен из-за запретительно высоких трансакционных издержек.

Известны многие примеры сосуществования легальной и внелегальной систем прав собственности. В командной экономике, несмотря на закрепленный в законе общенародный характер собственности, основные правомочия реально находились в руках бюрократии, как партийной, так и административной (министерства, главки). Соответственно, существовали и альтернативные механизмы разрешения конфликтов, принимавшие форму торгов и сделок, где в качестве предмета обмена выступали не только товары и услуги, но и «положение в обществе, власть и подчинение, законы и права их нарушать». Еще более яркий пример дуализма представляет собой экономика Перу и других латиноамериканских стран, где государственная судебно-правовая система и защищаемые ею права собственности лежат в основе лишь незначительной части сделок. Как показал Э. де Сото, деятельность целых секторов экономики — розничной торговли, общественного транспорта, строительства и др. — регулируется на основе внелегальной системы прав собственности. Например, строительство нового многоэтажного жилого дома в столице Перу Лиме начинается не с получения разрешения в мэрии, а с захвата участка под строительство по принципу приоритета первого (first came — first served). Впоследствии установленное подобным образом право собственности защищается социальными санкциями и обычным правом, а не легально фиксируемыми титулами права собственности.

Цена подчинения закону

Основной причиной внелегального осуществления экономической деятельности являются высокие трансакционные издержки, связанные с действием в рамках закона. Используя рассмотренную в предыдущей лекции классификацию трансакционных издержек, отметим, что главным образом речь идет о высоких издержках заключения контракта, издержках спецификации и защиты прав собственности и издержках защиты от третьих лиц. Впрочем, Э. де Сото предлагает объединить эти издержки в один термин «цена подчинения закону». Цена подчинения закону включает в себя:

• издержки доступа к закону — затраты на регистрацию юридического лица, на получение лицензий, открытие счета в банке, получение юридического адреса и выполнение иных формальностей;
• издержки продолжения деятельности в рамках закона, связанные с необходимостью выплаты налогов, подчинением требованиям закона в области трудовых отношений, регулирующим длительность рабочего дня, минимальную заработную плату, социальные гарантии, выплатой судебных издержек при решении конфликтов в рамках легальной судебной системы.

Стоит подчеркнуть, что цена подчинения закону включает не только прямые денежные затраты, но и затраты времени на выполнение тех или иных процедур. Причем именно эта составляющая часто бывает особенно велика. Например, процедура получения разрешения на строительство жилого дома в Лиме занимает в общей сложности 4 года 1 месяц, получение разрешения на организацию мелкооптового рынка — 17 лет, получение разрешения на открытие небольшого магазина — 43 дня. Аналогичным образом были сделаны расчеты затрат на регистрацию юридического лица и для других стран третьего мира (табл. 11.1).

Таблицa 11.1.

Рассмотрим издержки доступа к закону, с которыми сталкиваются российские предприниматели. Корректнее всего рассматривать их в зависимости от организационно-правовой формы, в которой регистрируется предприятие. Возьмем, например, процедуру регистрации предприятия в наиболее распространенной организационно-правовой форме общества с ограниченной ответственностью (ООО). В перечень документов, которые необходимо представить для регистрации ООО, входят: заявление о регистрации предприятия; договор учредителей; утвержденный учредителями устав предприятия; документ, подтверждающий оплату не менее 50% уставного капитала (равного как минимум 100 минимальным размерам оплаты труда); свидетельство об уплате государственной пошлины. Затраты времени и ресурсов на регистрацию могут быть представлены в табл. 11.2.

Таблица 11.2.

Итого по самым скромным подсчетам получается 8830 руб. затрат в денежном выражении и 15 рабочих дней чистых (без учета ожидания регистрации: еще как минимум 10-15 дней) затрат времени. Сравним издержки регистрации ООО с издержками доступа к закону при регистрации ЗАО и индивидуального предприятия (частный предприниматель без образования юридического лица) в форме таблицы (включая затраты на оплату 50% уставного фонда предприятия) (табл. 11.3).

Таблица 11.3.

Таким образом, единственная организационно-правовая форма, которую можно зарегистрировать с минимальными издержками доступа к закону, — предприниматель без образования юридического лица. В этом случае достаточно лишь представить в Регистрационную палату копию паспорта, заявление, квитанцию об уплате пошлины, затем зарегистрироваться в налоговой инспекции и изготовить печать.

Если в России затраты времени на регистрацию предприятия и не столь велики, зато издержки продолжения деятельности в рамках закона находятся на запретительно высоком уровне. В первую очередь это касается налоговых выплат. Вот ставки основных налогов, которые приходится платить российскому предприятию (по состоянию на 1999 г., в скобках указаны налогооблагаемая база):

• налог на прибыль — 20% (прибыль);
• НДС - 20% (выручка);
• налог на операции по ценным бумагам — 15% (доход от операций с ценными бумагами);
• налог на пользователей автодорог — 2,5% (выручка);
• налог на содержание жилищного фонда — 1,5% (выручка);
• налог на имущество предприятия — 2% (стоимость основных фондов);
• налог на приобретение автотранспортных средств — 20% (продажная цена);
• страховые взносы в Пенсионный фонд — 28% (расходы на оплату труда);
• взносы в Фонд социального страхования — 3,6% (расходы на оплату труда);
• взносы в Государственный фонд занятости — 1,5% (расходы на оплату труда);
• взносы в Фонды обязательного медицинского страхования — 5,4% (расходы на оплату труда);
• налог на рекламу — 5% (затраты на рекламу);
• налог с владельцев автотранспортных средств (80 коп./ л.с);
• налог на нужды образовательных учреждений — 1% (расходы на оплату труда).

Все эти цифры вполне сопоставимы с издержками продолжения деятельности в рамках закона, характерными для стран третьего мира. Только предприниматель без образования юридического лица имеет возможность продолжать деятельность в рамках закона с минимальными издержками: для него достаточно платить один вид налогов — подоходный налог (в обычном случае по ставке 12% от суммы доходов).

Именно высокая цена подчинения закону объясняет низкий процент применения норм закона для обеспечения повседневного функционирования предприятия.

Структура внелегальной экономики

Частота случаев несоблюдения различных отраслей законодательства служит индикатором величины внелегальной экономики. Однако прежде чем мы перейдем к решению задачи ее количественного измерения, следует охарактеризовать различные элементы внелегальной экономики. В целом внелегальную (или теневую) экономику можно определить как сферу, в которой экономическая деятельность осуществляется вне рамок закона, т.е. сделки совершаются без использования закона, правовых норм и формальных правил хозяйственной жизни. Внелегальная экономика включает в себя:

• неофициальную экономику — легальные виды экономической деятельности, в рамках которых имеет место нефиксируемое с целью минимизации издержек производство товаров и услуг. Подчеркнем еще раз, что все укрываемые от государства виды деятельности не могут регулироваться нормами права и требуют применения отличных от легальных механизмов защиты прав собственности;
• фиктивную экономику — экономику приписок, спекулятивных сделок, взяточничества и всякого рода мошенничества, связанных с получением и передачей денег;
• криминальную экономику — экономическая деятельность, связанная с прямым нарушением закона (в первую очередь — Уголовного и Гражданского кодексов) и посягательством на легальные права собственности.

Внелегальная (теневая) экономика — сфера, в которой экономическая деятельность осуществляется вне рамок закона, т.е. сделки совершаются без использования закона, правовых норм и формальных правил хозяйственной жизни. Внелегальная экономика состоит из трех элементов: неофициальной, фиктивной и криминальной экономики.
В силу сокрытия внелегальных сделок от официальной статистики актуальна проблема измерения размеров внелегальной экономики. Для этой цели используются следующие подходы:

• монетарный метод, строящийся на основе гипотезы об использовании во внелегальных расчетах исключительно наличных средств. Следовательно, динамика движения наличной денежной массы позволяет судить о размерах внелегальной экономики;
• метод балансов расходов и доходов, при котором декларируемые доходы сравниваются с суммой расходов, реально потребленными товарами и услугами;
• анализ занятости позволяет предположить, что сохраняющийся длительное время высокий уровень незарегистрированной безработицы свидетельствует о наличии широких возможностей для занятости во внелегальном секторе;
• метод технологических коэффициентов применим для получения данных об объеме реального выпуска на основе известных затрат и технологических коэффициентов. Например, сопоставляются данные о динамике потребляемой электроэнергии и динамике декларируемого выпуска продукции;
• опросы домашних хозяйств и руководителей предприятий позволяют получить экспертные оценки величины внелегального сектора;
• социологический метод, заключающийся в анализе особых норм, по которым совершаются внелегальные сделки, и их распространенности в обществе, частоте их применения при заключении сделок.

Хотя в силу разнородности описанных подходов получаемые результаты зачастую трудно сопоставимы, приведем некоторые расчетные данные о величине внелегальной экономики по отдельным странам: Италия — 15-30%, Бельгия — 4-13, Швеция — 0,5-17, Великобритания — 2-16, Франция — 15, США — 3-28, Перу — 27-28%. Динамика внелегальной экономики в России характеризуется следующими цифрами: около 20% ВНП в конце 80-х годов, 23% — в 1996 г. В отраслевом разрезе доля внелегальных сделок выглядит следующим образом:

Цена внелегальности

Как уже отмечалось, существует прямая зависимость между высокой ценой подчинения закону и значительными размерами внелегальной экономики. Однако совершение сделок во внелегальном режиме тоже связано с издержками. Экономя на одном типе издержек, действующие внелегально экономические субъекты несут бремя других издержек — они вынуждены платить цену внелегальности. Цена внелегальности складывается из нескольких элементов:

• издержки, связанные с уклонением от легальных санкций, принимают форму платы за услуги налоговых и иных консультантов, потерянной в результате ограничения размеров производства и рекламы выгоды: чем больше предприятие и чем активнее оно ведет рекламную кампанию, тем больше у него шансов попасть в сферу внимания контролирующих органов. Сюда же следует включить издержки на ведение «двойной» бухгалтерии и потери от возникающих в этой связи трудностей учета и контроля на предприятии;
• издержки, связанные с трансфертом доходов. Даже уклоняющиеся от уплаты налогов экономические субъекты делятся полезным эффектом от своей деятельности с государством, но ничего не получая от него взамен. Дело в том, что все без исключения экономические субъекты платят косвенные налоги и инфляционный налог (особенно учитывая предпочтение наличных денег при заключении внелегальных сделок). Добавим сюда большие трудности получения кредита в банковских учреждениях, ведь скрывающие свою деятельность не могут обосновать свою кредитоспособность на основе баланса, отчета о прибылях и убытках и т.д. Самый же неприятный момент связан с односторонним характером перечислений государству. В отличие от легальных экономических субъектов внелегальные не могут обратиться к государству за защитой нарушенных прав собственности;
• издержки, связанные с уклонением от налогов и начислений на заработную плату. Уклонение от выплаты подоходного налога, обязательных платежей в фонд социального страхования, в пенсионный фонд позволяет предприятию экономить на оплате труда, но при этом снижает стимулы к замещению труда капиталом и техническому перевооружению. Дешевый труд «развращает» предприятие. Далее, процедура взимания налога на добавленную стоимость ограничивает сферу внелегальной деятельности только крайними точками производственной цепочки, розничной торговлей и начальными этапами обработки сырья. Ведь именно на этих этапах производственного процесса наибольшей величины достигает выигрыш от невыплаты НДС, тогда как на промежуточных этапах внелегальные поставщики промежуточного продукта оказываются в проигрышном положении по отношению к легальным;
• издержки, связанные с отсутствием легально зафиксированных прав собственности. Внелегальная спецификация прав собственности может осуществляться только в рамках социальных структур, на основе социальных санкций и персонификации отношений. Права собственности устанавливаются и защищаются социально (на основе традиционного соглашения), а не легально (на основе гражданского соглашения). Поэтому издержки на обмен и защиту правомочий чрезвычайно низки, но при условии, что все трансакции совершаются внутри социальной структуры — клана, семейно-родственных отношений, соседской общины, национальной диаспоры и т.д. В любой сделке с участием человека «со стороны» социальные механизмы защиты прав собственности перестают действовать. Следовательно, продать правомочие можно лишь четко ограниченному кругу людей, среди которых вовсе не обязательно найдется покупатель, готовый заплатить наивысшую цену (т.е. наиболее эффективный собственник правомочия). Помимо невыполнения теоремы Коуза, результат ограничения обмена правомочиями кругом определенных лиц заключается в невозможности капитализировать право собственности, невозможности свободно продавать правомочия. Ведь нельзя же продать самовольно захваченный участок земли. Э.де Сото использует термин «омертвленный капитал» для описания зафиксированных внелегально прав собственности: этот капитал нельзя использовать в качестве залога, инвестировать в него, свободно продать, а иногда и просто передать по наследству;
• издержки, связанные с невозможностью использования контрактной системы. Внелегальная процедура заключения контрактов затрудняет реализацию долгосрочных проектов, в которых участвуют многие экономические субъекты. Ведь стимулом для вложения средств в долгосрочный проект является даже не личная репутация участвующих в нем людей, а уверенность в том, что, что бы ни случилось, права инвесторов будут защищены. Действительно, в случае возникновения необходимости пересмотра контракта участники не могут обратиться в суд или арбитраж, который должен принять во внимание все детали сделки, в чем не заинтересована ни одна из сторон;
• издержки, связанные с исключительно двухсторонним характером внелегальной сделки. Стремлением сокрытию деятельности и ее результатов от закона побуждает максимально ограничивать круг участников внелегальной сделки. Внелегальная сделка носит преимущественно двухсторонний характер. Третьи лица, чьи интересы потенциально затрагиваются сделкой (например, жители близлежащих от стихийных рынков кварталов), исключены из круга ее участников, и, следовательно, их интересы в ней не учитываются. Иными словами, право на запрещение вредного использования остается, как правило, вне сферы регулирования внелегального права;
• издержки доступа к внелегальным процедурам разрешения конфликтов. Легальная судебно-правовая система имеет несколько субститутов: семейно-родственные механизмы разрешения конфликтов и мафиозные структуры. Использование обеих альтернатив для разрешения возникающих конфликтов связано с издержками. Во-первых, поддержание хороших отношений с многочисленными родственниками, земляками и другими «своими» людьми требует времени для оказания символических знаков внимания и средств для совершения обмена услугами. Во-вторых, обращение за услугами к выполняющей функции судебных и силовых структур мафии связано с необходимостью выплаты своего рода налога. В Италии этот налог даже получил особое название — pizzo. Величина этого налога рассчитывается либо в процентах к обороту предприятия, либо как эквивалент оказанных мафией услуг по защите бизнеса и разрешению конфликтов. Причем в отличие от государства мафия оказывается способной проводить политику дискриминирующего монополиста, устанавливая для каждого пользователя своих услуг особую величину «налога». Объяснение заключается в локальном характере деятельности мафии и в использовании значительно более широкого, чем легальный, спектра источников информации.

Интересна оценка значимости тех или иных составляющих цены внелегальности, полученная на основе экспертного опроса руководителей российских предприятий (где «1» — наиболее значимые издержки) (рис. 11.1).

Рассмотрим, какую конкретную форму принимает цена внелегальности на примере двух предпринимателей, действующих во внелегальном секторе российской экономики. Первый предприниматель — пенсионерка N, которая из-за низкого уровня пенсии вынуждена на свой страх и риск торговать с рук сигаретами и продуктами питания у станции метро «Первомайская» в Москве.

Она занимается торговлей без соответствующей лицензии и вне специально отведенных мест и скрывает от налогообложения все свои доходы (дневной доход составляет 150-200 руб.). Второй предприниматель с 1995 г. занимается строительством дачных домов в Московской области до 4 усадеб в год при стоимости усадьбы 200-500 тыс. дол. Он зарегистрирован как ПБЮЛ, однако занимается сокрытием значительной части своих доходов «(около 50 тыс. дол. в 1998 г.) от налогообложения и не имеет лицензии на осуществление строительной деятельности. Издержки внелегальной деятельности представлены в табл. 11.5.

Таблица 11.5.

Выводы. Подводя итоги обсуждению цены подчинения закону и цены внелегальности, отметим, что решение о выборе экономическим субъектом институциональной среды для своего бизнеса, легальной или внелегальной, зависит именно от сравнения трансакционных издержек, возникающих при совершении сделок в первом и во втором случае. Иначе говоря, норма легализма в очередной раз получает рациональное обоснование: индивид подчиняется закону не столько под воздействием абсолютного императива (хорошо все, что законно), сколько из-за ожидаемых выгод от соблюдения законов. Только при условии, если государство способно содействовать, через снижение трансакционных издержек в легальном секторе экономики, реализации интересов индивида, у последнего есть стимулы к добровольному подчинению закону.

6.2. Последствия существования внелегальной экономики

Сравним по нескольким параметрам процедуры совершения одной и той же сделки (например, контракта о поставках товара) в трех различных режимах — легальном, неофициальном, когда поставки осуществляются по фиктивному договору и/или оплачиваются наличными или по бартеру, и криминальном, когда речь идет о запрещенном товаре — оружии, наркотиках и т.д. (табл. 12.1).

Таблица 12.1.

Макроэкономические последствия

Теперь следует обсудить последствия, которые существование внелегального рынка оказывает на экономическую систему в целом. К позитивным последствиям следует отнести, во-первых, стабилизирующую роль внелегальной экономики. Эта стабилизирующая роль была особенно очевидной в условиях господства командной экономики. «Тот спрос, который не может удовлетворить «первая экономика», создает всепоглощающий рынок для продукции и услуг в сфере «теневой» экономической деятельности». Однако стабилизирующая роль внелегальной экономики сохраняется и при переходе легальной на рыночные рельсы. Значительные размеры внелегального сектора в развивающихся странах позволяют им легче переносить спады производства и кризисные явления на мировых рынках. В периоды кризиса внелегальный сектор способен сохранить занятость на прежнем уровне за счет сокращения уровня оплаты труда, ведь в основе функционирования внелегального предприятия лежит воспроизводство социальных связей (семейно-родственных, клановых, национальных). По логике такого воспроизводства, допустить увольнение — значит разрушить социальные связи. Парадоксальность ситуации в том, что достижение неоклассического равновесия зависит от рынка, очень удаленного по своим параметрам от неоклассического.

Кроме того, существование внелегального сектора позволяет реализовать предпринимательский потенциал, который остается невостребованным в силу высоких издержек доступа на легальный рынок. «Фактом является то, что легальная система (в Перу) никогда не позволяла использовать огромную энергию и талант внелегальных и даже легальных предпринимателей». Возьмем, к примеру, уличных внелегальных торговцев в Лиме. Как показал анализ используемых ими стратегий продаж, они оказываются гораздо ближе к лучшим образцам маркетинга и ценообразования на основе предельных издержек, чем политика легальных предприятий торговли. Так, перуанские аналоги московских «бабушек с сигаретами и рыбой» быстро реагируют на изменение спроса с помощью ценовой политики, политики ассортимента, использования «психологически удобных» цен (неокругленных, кончающихся на 9) и т.д.

Впрочем, параллельное существование двух секторов экономики, легального и внелегального, оказывает и негативное влияние на социально-экономическое развитие. Ввиду невыгодности технического перевооружения во внелегальном секторе тормозится технический прогресс и в целом снижается производительность труда. Сокращается и объем инвестиций из-за ограниченности их источников (инвестируются только ресурсы, существующие внутри той или иной социальной структуры) и отсутствия гарантий для внешних по отношению к данным социальным структурам инвесторов. Далее, увеличивается налоговое бремя на экономических субъектов, все еще остающихся в легальном секторе: издержки предоставляемых государством услуг распределяются на меньшее число налогоплательщиков. Данная ситуация побуждает к переходу во внелегальный сектор и тех, кто до последнего времени колебался — цена подчинения закону становится непомерно высока. Результатом становится коллапс легального сектора — в нем остаются лишь наиболее крупные предприятия, которые просто не могут полностью уйти «в тень». Кроме того, существование внелегальной экономики делает неэффективными любые меры по проведению последовательной макроэкономической политики: она строится на основе заведомо неадекватных индикаторов и макроэкономических показателей. Изложенное особенно важно в отношении кредитно-денежной политики, ведь внелегальный оборот наличности неподконтролен Центральному банку.

Внелегальный рынок как институциональная система

Пожалуй, наибольшая опасность, связанная с внелегальным сектором, заключается в формировании особых норм поведения и совершении сделок, существенным образом отличающихся от конституции рынка. Как уже отмечалось, в основе внелегальных норм лежат социальные механизмы, действие которых ограничено территориально и/или определенным кругом лиц — отсутствие нормы легализма не позволяет распространить действие норм на всех экономических субъектов, вне зависимости от их социальной принадлежности. Хотя в силу неписаного и локального характера внелегальных норм практически невозможно сформулировать универсальные правила игры, по которым заключаются все внелегальные сделки, основные элементы «конституции» внелегальной экономики определить все же можно. В качестве примера возьмем Южную Италию, Сицилию, Калабрию и Кампанию. Этот регион с развитым внелегальным сектором достаточно хорошо изучен и экономистами, и социологами.

Ключевым фактором исторического развития юга Италии стало минимальное присутствие государства (сначала испанского, затем — итальянского) и его неспособность обеспечить защиту как жизни, так и прав собственности местного населения. Государство просто забыло о существовании этих регионов в силу их удаленности и по причине проводимой им политики «разделяй и властвуй». Поэтому потребовались альтернативные государственному вмешательству механизмы спецификации прав собственности и обеспечения выполнения контрактов, особенно с отменой феодального права и формированием класса мелких собственников. Так, в период с 1812 по 1860 г. число земельных собственников в Сицилии возросло с 2 тыс. до 20 тыс. Именно к моменту перехода от феодализма к мелкой и средней поземельной собственности относятся первые упоминания о мафии как альтернативном государству институте по спецификации и защите прав собственности. Термин «мафия» обычно используется в самых различных контекстах и для описания самых разнородных явлений — от секретной и четко структурированной организации до особого мировоззрения и менталитета. Мы будем использовать этот термин главным образом для обозначения особых норм и образцов поведения, используемых для заключения сделок. «Мафия — это скорее особый тип поведения и особый тип властных отношений, а не формальная организация». Иными словами, мафия рассматривается здесь в качестве института, совокупности правил игры, позволяющей индивидам координировать свою деятельность в экономической, социальной и политической сферах.

Первая норма касается определения целей взаимодействия, ее можно сформулировать как норму чести. Если говорить о классическом периоде расцвета мафии — конце XIX — 70-х годах XX в., то основная цель жителя юга Италии заключалась не столько в максимизации своей полезности, чему среди прочих факторов не способствовала и бедность этого региона на фоне северных областей Италии, сколько в сохранении своей чести и чести своей семьи. Даже самоназвание относящего себя к мафии человека, «человек чести», подтверждает традиционный характер целеполагания в его деятельности. Используя термины теории соглашений, норму чести следует отнести к традиционному соглашению, ведь речь идет о чести и репутации семьи, в первую очередь — о чести супруги. Потеря чести приводит к исключению из социального взаимодействия — потерявшие ее люди даже живут отдельно, на окраине сел, и общаются только в своей среде. Для настоящего мафиози даже коммерческий успех рассматривается в качестве атрибута чести, а не как самостоятельная ценность.

Если норму утилитаризма дополняет норма целерационального действия, то главное средство защиты и подтверждения чести — «завистническое соперничество», постоянное сравнение потенциала насилия, которым обладают мужчины (отметим, что культурная среда мафии — «мачизм», культ мужского начала). В отличие от рыночного принципа максимизации индивидом полезности через удовлетворение потребностей контрагентов, согласно которому выигрывают все участники обмена, в завистническом соперничестве не может быть двух победителей, есть только один победитель, остальные — побежденные. Отсутствие табу на использование насилия в качестве регулятора повседневной жизни, стремление к монополизации насилия накладывают четкий отпечаток и на поведение представителей мафии в экономической сфере. Ограничений на поиск прибыли у связанного с мафией предпринимателя значительно меньше, чем у легального предпринимателя. Первый в случае необходимости не остановится перед применением насилия, тогда как второй лишен этой степени свободы фактом монополии государства на осуществление насилия. Поэтому конкурентные преимущества предприятий, связанных с мафией, возникают на основе образования локальных монополий и ограничения конкуренции, а не в ее результате. Функционирующий по правилам мафии рынок удаляется от ситуации совершенной конкуренции, существование этих правил изменяет порядок действия экономических механизмов.

Следующая норма, доверие, носит традиционный характер, ибо локализована в рамках семьи. Без существования доверия внутри семьи понятие чести ее главы утрачивает смысл. В данном контексте доверие традиционно, отражает один из базовых принципов жизни семьи, не распространяется за ее рамки и, следовательно, не может быть условием целерационального действия, как это предусмотрено конституцией рынка. Подчеркнем, что речь идет отнюдь не о современной нуклеарной семье, а о расширенном ее варианте, включающем всю совокупность семейно-родственных связей. Базовая организационная единица мафии, cosca, представляет собой группу, состоящую из 15-20 человек (максимум — 70-80, минимум — 7), связанных между собой семейно-родственными связями. Все, кто попадает в сферу деятельности cosca, связаны с ее членами дружескими отношениями или отношениями типа «патрон-клиент». Иначе говоря, «семья остается основой любой деятельности мафии».

Доверие, используемое для построения внутрисемейных отношений, определяет и экономическую деятельность мафии. Еще одним конкурентным преимуществом предпринимателей, связанных с мафией, является возможность построения контрактных отношений на доверии. Мафия становится лучшим гарантом исполнения контрактных обязательств. Согласно Д. Гамбетте, мафию вообще можно представить в качестве «особого предприятия, занятого производством, рекламой и продажей доверия» в тех секторах рынка или в тех регионах, где «естественный» уровень доверия критически низок и не позволяет совершать сделки.

Помимо уже отмеченного критически низкого уровня доверия на юге Италии, укажем также на любые внелегальные сделки с легальными товарами и любые сделки с запрещенными товарами (оружие, наркотики), совершаемые в условиях дефицита доверия. Учитывая специфику доверия как товара, мафия осуществляет его продажу не вполне обычным способом — через включение заинтересованного предпринимателя в сферу семейно-родственных, дружеских или клиентских связей. В частности, для описания экономической деятельности мафии часто используется понятие «сети» (networks), организуемые на основе семей мафии. Именно в рамках гибких и легко адаптирующихся к изменяющимся условиям сетей концентрируется основная экономическая деятельность мафии, использующей высокий потенциал доверия между «своими».

Деление потенциальных партнеров по сделкам на «своих» и «чужих» принципиально важно, ведь речь идет фактически о существовании двух стандартов, двух типов поведения. В кругу «своих» честь и репутация завоевываются и защищаются совместными усилиями, отношения строятся на доверии. Между «своими» и «чужими» неизбежно завистническое соперничество, а доверие уступает место вражде и насилию. В логику двойного стандарта поведения вписывается еще одна важная норма — секретность, или omerta. Эта норма заключается в полной закрытости в отношениях с внешним миром, особенно с представителями государства, обратной стороной которой выступает полная открытость и требование говорить только правду членам семьи. «Настоящий мафиози всегда молчит».

Выводы. Подводя итоги, подчеркнем специфический характер правил игры, по которым совершаются внелегальные сделки в экономической сфере. Они существенным образом отличаются от конституции рынка, в первую очередь — делением всех субъектов сделок на «своих» и «чужих». В отношении «своих» действуют социальные механизмы предотвращения оппортунизма, господствуют нормы доверия и взаимопомощи. По отношению к «чужим» уже оппортунизм становится нормой, не исключено и использование насилия, если «они» слабее. Поэтому внелегальная экономика очень близка к модели «дикого» рынка, базирующегося на завистническом соперничестве, о котором писал Т. Веблен. Двойственность стандарта поведения тяжело сказывается на самих субъектах внелегального сектора — они «вынуждены постоянно вести двойную игру и живут под давлением бесконечного стресса».
Наконец, внелегальная экономика максимально фрагментирована и мозаична, она не принимает форму цельной системы и исключает существование единой и обязательной для всех участников рынка конституции. Альтернатива высокой цене подчинения закону тоже оказывается слишком дорогой.

Олейник А.Н. Институциональная экономика: Учебное пособие. — М.: ИНФРА-М, 2002.